Следователь и Демон [СИ] - Александр Н. Александров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
То, что вытворял старый колдун с квазиматематикой, было за гранью представления. Он за пять минут решил знаменитую задачу Трех эфирных тел, над которой уже тридцать лет бились лучшие умы Академии. Он за считанные часы производил такие расчеты, на которые у самого следователя ушли бы годы. Он даже умудрился совершить чудо: объяснить Фигаро принцип применения зависимых переменных при вычислении побочных эфирных нагрузок.
«…зависимые переменные — ха! Какой идиот придумал это название?! Это массив, Фигаро, массив, или, если вам угодно, коробка, в которой лежат другие коробки… Вот как у вас в комоде: большой ящик, а в нем — много шуфлядок…»
Через неделю того, что Артур, посмеиваясь, называл «интенсивчиком», Фигаро уже мог легким движением руки разнести в щепки толстое бревно. Он не стал сильнее, о нет; он просто начал, наконец, понимать, что именно он делает, когда применяет ту или иную формулу и, самое главное, понимать, почему это не работало у него раньше.
Более того: он сам научился писать заклятья. Это не было особо сложным — любой смышленый студент-первокурсник мог написать простую формулу для выведения чернильных пятен или устранения запаха портянок. Но более сложное колдовство требовало стандартизации в соответствии с таблицами Геллера-Бруне, а это уже была высшая математика, о которую Фигаро, в свое время, сломал зубы.
Но тут на помощь пришел Артур. Он полистал двухсотстраничный том с «Таблицами», похихикал («…ну да, ну да…») и тут же усадил Фигаро за стол.
«…ваши формулы — бред!‥ Точнее, это каша для плотно вкуривших матанализ и прочую дискретщину. Мы пойдем другим путем!»
…Скрипя пером по бумаге следователь не раз думал о том, что Артур мог бы двинуть квазиматематику Королевства на эпохи вперед. Его идея объединения табличных формул в отдельные независимые, как он выражался, «функции» была гениальна в своей простоте: теперь следователь мог посылать эфирный запрос к таким блокам, не задумываясь о том, как они работают и что происходит у них внутри. Более того, он умудрился успешно выделить основные действия при создании заклятий в «сверхблоки» со своими уникальными характеристиками, называл это «объектно-ориентированным подходом» и только посмеивался в ответ на вопросы следователя как, черт возьми, он вообще до такого додумался.
«…не переживайте — вот возникнет необходимость массового производства типовых заклинаний, вы и сами до этого допрете…»
…Одним словом, от старого колдуна была одна сплошная польза. Но Фигаро понимал, что такая гиперактивность Артура вызвана, главным образом, скукой.
О да, в своем новом «теле» он был неуязвим. Но он, в то же время, не мог пить, есть, курить и даже спать. Это теперь не было необходимостью для колдуна, но оказалось, что иногда необходимость бывает так желанна…
«…если бы знали, Фигаро, как мне иногда хочется хлопнуть хорошего «Мерло»! А жаркое — вы не представляете, каково это: чувствовать его запах, но не быть в состоянии проглотить хотя бы кусочек!‥ Я знаю, это, рано или поздно пройдет… Фантомные боли… Но быть чистым интеллектом, как оказывается, тоже довольно муторно… Мозги в банке, черт…»
К тому же теперь колдун был, в определенной степени, привязан к следователю. О да, он мог отправиться хоть в Рейх, хоть на Луну, но лишь бесплотным духом; материализация была возможна на расстоянии не более ста сажен от кольца-филактерии.
«Собака на поводке! Дьявол! Пекинес драный!»
Поэтому следователь прощал призраку его выходки и терпеливо сносил все его ехидные уколы. В конце концов, называя его «идиотом» Артур был не так уж и неправ…
…Сейчас Артур подлетел к камину, потянул носом, уселся прямо в воздухе, подобрав под себя ноги в смешных, похожих на чулки тапочках и сказал:
— Это вы правильно сказали: насчет драугира. Если эта тварь умеет влиять на мозги через коллективное бессознательное, то у тех бездельников внизу реально проблемы.
Фигаро не стал спрашивать, что такое «коллективное бессознательное» — последствием была бы лекция часа на два, безусловно, интересная, но вряд ли своевременная. Он просто спросил:
— А можно просто как-то отсечь это воздействие?
— Ха! Способ, конечно, есть. Но тут нужна техника, до которой вам расти еще лет триста. Или, разумеется, помощь сильного Другого… А это идея: давайте вызовем демона и пусть этот ваш Фунтик заключит с ним договор… Шучу, шучу… Нужно найти могилу. И тогда проблему сможете устранить даже вы.
— Это да… А вы, кстати, не могли бы… Ну, полетать тут, разведать, что к чему… Может, найдете драугира…
Артур мгновенно взбеленился.
— Я вам что — бес на побегушках?! Облететь сотни квадратных верст и сунуть нос под каждую корягу?!
— Я… Простите, ради бога…
— Ну каким же бараном нужно быть, чтобы до такого додуматься! Соберите эфирный регистратор и сканируйте поле хоть до посинения!
— Но эфирный регистратор не…
— …не регистрирует нелокальные аномалии? Так триангулируйте зону локальных манифестаций драугира! И ищите труп!‥ Да я ради такого сам его вам настрою! Криворукие тупоголовые бездари! Даешь им микроскоп, а они забивают им гвозди!‥
…В дверь постучали, и Артур тут же обратился струйкой пара, которая втянулась в кольцо на пальце следователя. Фигаро подошел к двери и открыл задвижку.
— Входите, Малефруа… А я все ждал, когда же вы появитесь.
— Я думал, вы уже с кем-то беседуете, — владелец «Аллей» выглядел смущенным.
— А… Нет, я просто размышлял вслух… Проходите, садитесь… Вот сюда, к камину. Прохладно.
— Да, не жарко, — согласился Малефруа. Пока следователь запирал дверь, он подошел к камину, подбросил дров в огонь и сел в кресло, задумчиво уставившись на искры, танцующие у решетки дымохода. — Эту усадьбу еще долго придется прогревать…
— Вы собрали нас именно здесь специально?
— Конечно. Это место числится закрытым уже много лет. Раньше тут собирались клиенты, желающие уединения и готовые за него раскошелиться, но в последнее время их нет. Сегодня популярно все делать вместе: ходить на охоту, рыбачить, воровать… Даже в бордели ходят парами, вы можете себе такое представить?
— Не могу, — честно признался следователь. — Там, внизу вы…
— Не рассказал свою историю, да. Но вовсе не потому что в ней есть что-то предосудительное.
— А есть история?
— Что вы имеете
